Руны Вещего Олега - Страница 70

К оглавлению

70

– Здесь люди более к своим письменам привычны, называемым русскими, орийскими, ну или Ивановыми, уж коли на то пошло… И грекам знаки сии понятны, не зря митрополит Сирин по ним людей наших учил. Придётся нам, брат Велесдар, сей труд продолжить, только, понятное дело, не христианским молитвам народ учить, а Ведам нашим, из самой древности Орийской живым родником бьющим. Так что книгу сию ты не зря сберёг, она нам понадобится!

– Отче Живодар, дозволь потворнику Дубку помочь мне в сих книгах разобраться, что тут самим Хорыгой писано, а что древнее есть письмо с ветхих дощек и свитков. К тому же Дубок ведает местные травы, кои для сбережения добавлять надобно.

– Отчего ж, дело доброе, благое, для потомков наших весьма значимое. Пущай с тобой Дубок сим важным трудом и займётся, – одобрительно кивнул седой главою киевский жрец, довольный тем, что прибывший с самим князем Ольгом молодой волхв испросил его соизволения. Перелистывая кожаные листы Аскольдова Евангелия, Живодар с интересом оглядывал их, иногда вчитываясь в строки, писанные червлёными красками. Дойдя до конца и уже собираясь закрыть книгу, старый волхв вдруг узрел лежащий между листами бронзовый амулет в виде русского солнца.

– Откуда это у тебя? – разом меняясь в лике, вопросил Живодар, бережно кладя на узловатую ладонь солнечный знак.

– Среди вещей Аскольдовых был, а что, он тебе знаком?

– Се волховской знак отца Хорыги, – негромко, но несколько взволнованно ответил старый волхв.

– Так… может, передать его Дубку, он по праву должен владеть им… это ведь память о наставнике… – тоже заволновавшись, молвил Велесдар.

– Нет, он его не примет, ведь Дубок потворник только, а знак волховской… – Старый кудесник прикрыл очи и, держа коловрат на раскрытой шуйской длани, провёл над ним десницей несколько раз и тихо добавил: – А знак-то уже надевал кто-то, не волховского звания… видать, мнил, что это просто оберег, вроде амулета восточного… – Живодар помедлил ещё, будто вглядываясь во что-то незримое, и заключил неожиданно: – Только человека того уже нет в явском мире… – Старый волхв взял одну из мягких тряпиц, пропахших травами, в которую ранее был завёрнут свиток, осторожно, будто нечто живое, поместил в неё волховской знак отца Хорыги и спрятал в свою небольшую поясную суму. – Скоро повзрослел Дубок после гибели учителя, – задумчиво молвил он. – Многому обучил его отец Хорыга, главное, что сила его телесная не в противоречии с волховским умением, такое редко встречается.

– Верно, отче, и в костоправстве силён Дубок, – согласно кивнул Велесдар. – Когда мы за книгами ездили, то нам с ним в мовнице Хорыгиной пришлось лечёбой вначале заняться и только после того за книгами к схрону отправиться.

– Ну, тогда выходит, что я верно решил, – думая о чём-то своём, проговорил Живодар и, распрощавшись, ушёл.

Так начался совместный кропотливый труд над древними письменами молодого ободритского волхва Велесдара и потворника Дубка, перешедший со временем в крепкую дружбу.

А через солнечный месяц на новом капище, отстроенном на Перуновой горе, потворник Дубок был торжественно принят в волховское братство и получил имя Могун, в знак силы его волховской и могучего веданья прошлого и грядущего. Проведя обряд посвящения, старый волхв Живодар надел на крепкую шею нового волхва старый бронзовый знак Хорса, что некогда носил его наставник.

– Сие делаю я по воле учителя твоего, отца Хорыги, который мне во сне вещем явился, дабы всё, чему он тебя учил, и новое, что ещё познаешь, накрепко в тебе пребывало во благо служения люду нашему и до часа означенного, когда порешишь сии знания бессмертные своему ученику передать.

Первым к новоиспечённому волхву подошёл Велесдар, с которым Дубок-Могун уже крепко сдружился, он обнял друга и тихо пожелал добрых и памятных для людей дел на трудной волховской стезе. Вторым человеком, который поздравил нового волхва… оказался Руяр, бывший воин храма Свентовида со священного для северных и западных славян острова Руян.

– Твой учитель, как помнится мне, был против великолепия и роскоши храма Арконы, а я, его служитель, сегодня здесь, на Киевской земле, понимаю и его, и своих учителей из храма Свентовида. Я воин с душой волхва, а ты волхв с телом воина, оттого мы поймём друг друга, я рад за тебя и ведаю, быть тебе великим волхвом во славу Руси Великой!


Часть вторая
Походы вещего Олега

Глава 1
Возвращение

Лета 6389 (881), Константинополь

Едва войдя в келью и увидев своего напарника, Евстафий несколько растерялся, но уже в следующий миг воскликнул с видимым ликованием и радостью:

– Брат мой, ты жив?!! – и тут же полез обниматься.

– Ты предал меня, Устойчивый! – отчего-то по-росски, с жёстким нажимом в голосе произнёс Божедар, освобождаясь из объятий сотоварища. – Ты бросил меня умирать, а сам сбежал. Если бы не помощь… то я бы просто истёк кровью, и так уже был на берегу Стикса, ожидая лодью Харона…

– Чья помощь? А ну-ка, подробнее, надеюсь, ты всё расскажешь Панфилосу, кто тебя подобрал и что ты наболтал тем, кто тебя выхаживал, о нашей службе? Говори же, говори, брат, отчего-то ты вдруг не о Христе вспомнил, а о Хароне и Стиксе. Так-так! Постой, я понял! – засиял вдруг лучезарно-иезуитской улыбкой Евстафий. – Это влияние языческой ведьмы, за которой ты ухлёстывал! Может, поведаешь о ней Панфилосу да ещё о том, как бесовским способом ходил по раскалённым углям, на коих впору жарить мясо?

70