Руны Вещего Олега - Страница 131

К оглавлению

131

– Тогда решайте меж собой по тайному письму да знакам особым, коими придётся обмениваться, и прочие дела свои изведывательские, а мне воевод с темниками будить от зимнего сна пора, хоть зима только на порог ступила, – молвил Ольг, вставая. Все поднялись тоже. – Работы каждому хватит, такой поход – не шутка, да и тянуть с ним особо нельзя, а значит, времени у нас совсем мало.

Глава 10
Поход на Царьград

Лета 6415 (907)

Князь Ольг, как когда-то на Новгородчине, весь ушёл в привычное ему дело – готовить дружину для похода на Византий-Царьград. Кроме изведывателей и темников, никто не ведал о том, отчего так стараются князь и воеводы, отчего звенят по всему Подолу в морозном воздухе кузнечные молоты и для чего мастера готовят столько копий, чеканов, боевых топоров, мечей да кольчуг и прочих воинских припасов. Не говоря уже о кожемяках и шорниках, коим вдруг впятеро против обычного в это время прибавилось работы. Отчего лучники корпят над изготовлением особых русских луков, а лодейные мастера ещё с зимы спрашивают с купцов доброе дерево для лодий, будто весь Киев собрались пересадить на вёсла. Зная о том, что князь горазд ходить в дальние воинские походы, большинство думало, что снова готовится что-то может в Синее, а то и в Хвалисское море. А уж о том, чтобы все думали именно так, постарались тайные воины князя, «проговариваясь» об этом под строгим «секретом» и «чтоб ни одна живая душа…»!

Кияне и не ведали, что такая же хлопотная зима выдалась не только у них, но и по всей Руси Олеговой, – много судов строили и в Чернигове, и в Турове, и в Смоленске. Новгородчина со своей чудью, мерей и кривичами, словенами и русами, Киевщина с полянами и присоединёнными к ней древлянами, сиверой, радимичами, дулебами и дреговичами, перешедшими под твёрдую руку князя Киевского, – все решали, сколько конных и пеших воинов даст каждая из земель русских. Повсюду шла работа: ковали оружие, строгали лодьи, учили молодых воинов. А ещё и лес рубить, и хлеб сеять, и бортничать, и лён растить, и горшки да крынки лепить – всё успевать старались люди, находясь в тревоге, оттого что грядёт большая война. Но не только в подвластных ему землях собирал Олег воинов для похода. Отправились послы его и к хорватам, напомнить о древнем родстве пращуров да о враге общем помыслить, чтобы помощь братскую оказали. А Великая Моравия в то время помощи оказать не могла, потому как была разрушена вторжением угров. Уличи не пошли, а тиверцы и хорваты согласились на поход с Ольгом как толковины.

Жарким летом, как спустили кияне на воду лодьи да как собрались суда из прочих мест, расцвела Почайна и Непра русскими парусами с соколами, хорсами, медведями и буйтурами на них, словно речная гладь вдруг проросла множеством белых кувшинок.

Потянулся караван по Непре, а берегом шла конница под водительством Олега-младшего. Игорь же с малою дружиною остался на Киевщине, чтоб порядок блюсти и защитою быть градам и весям русским.

Взрезали новые лодьи волну бирюзовую своими крепкими носами, и вначале негромко, будто про себя, а потом всё шире и вольнее полилась песня, что переполняла душу воинов от простора, столь же милого сердцу русскому, как и пашня по весне, столь же желанного и влекущего в неизведанную даль. Наполняла та могучая песня воду и сам воздух, и каждый луч солнечный исполнялся силой и трепетной радостью, а в ответ получали люди от живой воды матери-Непры и Солнца-отца силу стократную. И ощутил князь Ольг, что нет ничего, могущего эту силу слияния русского человека с миром, его окружающим, одолеть.

– Знатно запели, молодцы, – восторженно молвил он, стоя на носу головной лодьи, – добрый знак, значит, с победой домой возвратимся!

Ольг почувствовал, как, недовольно клубясь, отступает чёрная сила, с которой он постоянно ведёт незримую и тяжкую битву, только сегодня он не один. Рядом стоит, вглядываясь то ли в даль, что открылась за поворотом могучей и своенравной реки, то ли в самую вечность, волхв Велесдар. А начальник княжеской охороны Руяр зорко следит за лодьями своей сотни, которую все ещё с Нов-града зовут Свентовидовой. С Олеговой конницей идёт ещё молодой по волховским меркам кудесник Могун, чья богатырская осанка и невозмутимость сами по себе уже вселяли уверенность и спокойствие в воевод да темников, а через них и во всех воинов дружины.

В условленных местах лодьи приставали к берегу и ночевали, поджидая конницу. Воеводы выслушивали темников и сами спешили к князю на доклад, рассказывая вкратце, что за день произошло, кого встретили в пути, были ли схватки и с кем.

– Княже, – обратился на последней стоянке Ерофей, – на острове Элевферия, Березань по-нашему, пост греческий в башне каменной, который непременно сообщит в Царьград о том, что наши лодьи числом великим вошли в море Русское. Может, сей греческий пост вначале повязать, а потом уже в море выходить?

Князь ненадолго задумался.

– Пожалуй, не стоит, намного та весть нас не опередит, и подготовиться греки толком не успеют, а переполох и страх противника нам на руку. Пусть глядят!

Снова двинулись конные воины по берегу, а ратники на лодьях по волне морской, и трепет вызывали у побережных жителей бесчисленные для стороннего ока паруса на море, и ни у кого не возникало желания творить что-то супротив такого множества. Страх перед этой неодолимой силой бежал вначале вместе с ней, но вскорости обогнал воинов и устремился далеко вперёд, чтобы первым достигнуть Визанщины.

Морской ветер развевал седые власы князя и пробуждал, казалось, давно забытые мгновения жизни: и картины родной Ладоги, оставшейся далеко на полуночи, где юный Ольг грезил о будущей морской стезе; и походы на драккаре Лодинбьёрна; встречу с Рарогом и походы в Галлию; разгром викингами Приладожья; смерть отца и поход мести к свеям… – многое принёс морской ветер, который помнит и знает всё. «Хм, – вдруг подумалось Ольгу, – нурманы говорят, что чёрный ворон знает всё о смерти. А морской ветер ведает ещё и о жизни, о моей-то уж точно. Жаль только, мало времени, чтобы просто любоваться морем и небом, игрой воды и солнца».

131